Хочется быть взрослой, адекватной женщиной, но мяу.
В субботу был удивительно неприятненький вечер.
Пока я была на занятиях, мне кто-то названивал на мобильный без перерыва. Когда удалось улучить минутку и ответить, на меня обрушился монолог желающего снять у меня на следующие выходные коттедж абонента. Я с трудом ему объяснила, что никакие коттеджи не сдаю.
После занятий я зашла в магазин, чтобы заточить шоколадку. Там ко мне примотался плохо пахнувший алкаш, ему было важно знать мое мнение - алкоголик он или нет, если он пьет только пиво.
В метро было полно ментов, а посреди вагона, в который я запрыгнула, красовалась зловонная лужа.
На моей станции уже у выхода на улицу на ступеньках собралась толпа народа. Все оживленно переговаривались, санитары укладывали на носилки какого-то дядьку, вроде живого, а менты, кажется, собирались кого-то вязать.
Уже после этого мне стало не по себе.
А возле дома на стоянке огромный пьяный мужик долбил со всей дури кулаком по чьей-то машине. Выла сигнализация, а владелец машины орал благим матом с балкона. Но спуститься, видимо, боялся.
Все это я наблюдала где-то в течение часа, где-то с семи до восьми вечера.
Пока я была на занятиях, мне кто-то названивал на мобильный без перерыва. Когда удалось улучить минутку и ответить, на меня обрушился монолог желающего снять у меня на следующие выходные коттедж абонента. Я с трудом ему объяснила, что никакие коттеджи не сдаю.
После занятий я зашла в магазин, чтобы заточить шоколадку. Там ко мне примотался плохо пахнувший алкаш, ему было важно знать мое мнение - алкоголик он или нет, если он пьет только пиво.
В метро было полно ментов, а посреди вагона, в который я запрыгнула, красовалась зловонная лужа.
На моей станции уже у выхода на улицу на ступеньках собралась толпа народа. Все оживленно переговаривались, санитары укладывали на носилки какого-то дядьку, вроде живого, а менты, кажется, собирались кого-то вязать.
Уже после этого мне стало не по себе.
А возле дома на стоянке огромный пьяный мужик долбил со всей дури кулаком по чьей-то машине. Выла сигнализация, а владелец машины орал благим матом с балкона. Но спуститься, видимо, боялся.
Все это я наблюдала где-то в течение часа, где-то с семи до восьми вечера.