[Vernaya]

Продолжаю ностальгировать и вспомниать детство, начало истории вот здесь vernaya.diary.ru/p177054840.htm. А у меня написалось продолжение про сатанизм, мальчика Сережу и группу Агату Кристи

Каким образом без всяких подсказок со стороны и, не имея практически никаких источников информации, кроме районной детской библиотеки, я в 15 лет решила поклоняться сатане – для меня самой до сих пор загадка.
Большую роль, конечно, сыграла книга «Мастер и Маргарита» Булгакова. На мой юный неокрепший ум образ дьявола в романе произвел неизгладимое впечатление. Книгу я по телефону пересказала подружке, и она с радостью согласилась поклоняться дьяволу вместе со мной.
Кстати, книгу эту мне упорно не хотели давать в районной детской библиотеке, пришлось соврать, что у меня в школе углубленное изучение литературы.
И, наверное, в библиотеке были правы, потому что это увлечение сделало меня еще более странной, чем я была в предыдущей части этой истории.
Ну и спасибо журналу «Cool», там в одном из номеров была абсолютно бредовая статья про сатанистов, в которой давались вполне четкие указания - ходить в черном, носить перевернутый крест с пентаграммой, резать себе руки бритвой и читать «Сатанинскую библию» Ла-Вея.
Перевернутую пентаграмму мы купили на Арбате в палатке со всякой рок-атрибутикой, а в соседней палатке нашлась и «Сатанинская Библия», правда на нее копить пришлось три месяца.
Усилия по поиску единомышленников мы утроили, и главная наша надежда была на объявления в журналах типа «Ровесника». Нам удалось дать два таких объявления, одно чуть ли не в сам Ровесник, а второе в какой-то самиздатовский журнал. В обоих объявлениях мы позиционировали себя как веселых симпатичных девчонок 15-ти лет, игриво намекали на нашу тягу к серьезным отношениям, и в конце умоляли всех сатанистов городов Москвы и Тамбова откликнуться. Я, правда, уже тогда не была уверена, что в Тамбове есть сатанисты, но там жила моя бабушка, и мы решили использовать все шансы.
Надо сказать, что свою пачку писем в ответ мы все-таки получили, большая их часть была от пубертатно озабоченных подростков, желающих познакомиться с симпатичными девчонками 15-ти лет.
Было одно письмо действительно откуда-то из-под Воронежа. В том письме молодой человек 26-ти лет на ломанном русском языке писал, что поклоняется дьяволу в образе Оззи Озборна уже давно, также любит Мерлина Мэнсона, и интересовался, будем ли мы с ним просто друзьями или сразу же начнем встречаться как парень с девушкой.
Подружка в свою очередь где-то нарыла телефон девушки, которая несколько лет была членом сатанинской секты «Дети Габриэля». Девушка секту очень рекомендовала, рассказывала, что Габриэлю можно было отдаваться за деньги, одежду и еду и ни в чем не знать горя.
А однажды мы увидели в автобусе двух металлистов в майках Slayer, и ехали за ними до самого конца маршрута, надеясь, что они нас заметят.
В общем, поговорить о пользе сатанизма в быту и межчеловеческих отношениях нам было решительно не с кем. С нами даже отказались беседовать об этом на радио «Кришна-Лока», на которое было легко дозвониться, и которое мы иногда слушали, желая приобщиться к смыслу жизни.
Так что я дала почитать «Сатанинскую Библию» маме, а сама засела за сочинение длинных и печальных философских эссе на темы любви, бога, одиночества и уместности использования обнаженной женщины в качестве алтаря на сатанинских мессах.
Поучаствовать в подобном мероприятии нам, конечно, не светило ни в каком качестве, зато мы с большим рвением практиковали лавеевские сатанинсикие ритуалы, рассчитанные на одного человека.
Я наизусть выучила енохианские ключи, начертила мелом на полу под ковром пентаграмму, и когда родители ложились спать, зажигала свечи, вставала в круг и призывала к себе со всех сторон принцев тьмы, сверяя имена по бумажке, чтобы ничего не напутать.
Обычно на призыв сбегались со всех сторон самые жирные и откормленные тараканы, которые тогда еще водились в московских квартирах в больших количествах.
Ритуал также включал в себя употребление алкогольного напитка, а заканчиваться должен был актом мастурбации и оргазмом, который якобы заменял человеческое жертвоприношение. Все-таки Ла-Вей был гуманистом, как ни крути.
И если водку легко можно было достать в папиной баре, и даже, постаравшись, влить в себя пару глотков, не подавившись, то что такое мастурбация, а тем более оргазм, я в 15 лет представляла себе очень плохо. Поэтому я включила творческую смекалку, и в качестве жертвоприношения делала на запястьях небольшие аккуратные надрезы бритвой.
Все, кто видел потом эти штуки у меня на руках, почему-то очень пугались, и думали, что я пыталась покончить с собой.
Для меня же нанесение себе увечий к тому времени уже не было в новинку.
Чуть раньше я всерьез и надолго зафанатела от группы «Агата Кристи». Которую я, надо сказать, люблю и слушаю до сих пор. Это, пожалуй, единственное, что я вынесла из всего своего нездорового детства.
Наша встреча с Агатой была, с одной стороны совершенно случайна, с другой – предопределена. Так всегда бывает, когда встречаешь настоящую любовь.
Нам с моей подружкой нравился популярный тогда певец ди-джей Грув. Ну и вообще всякая такая танцевальная музычка. Так что я целую неделю ждала передачу «Музыкальный Ринг», где Грув должен был выступать против «Агаты Кристи».
В общем, после этой передачи про Грува я забыла.
А моя любовь медленно сводила меня с ума под песню «Давай-вечером-с-тобой встретимся-будем-опиум-курить-рить-рить».
Мама до сих пор вспоминает, как она сопровождала нас с подружкой на концерт Агаты Кристи в Олимпийский, где толпы пьяных молодых людей принимали ее за билетершу и спрашивали, где туалет.
В ожидании этого концерта я каждый выходной с самого утра зашторивала окна в комнате, одевала вместо платья на шею мамину длинную черную юбку, красила губы черной помадой, оставшейся от певицы Линды, ну вы помните, и внимала своим кумирам посредством старого кассетного магнитофона.
И когда в том же журнале Кул я прочитала, как фанатка Вадима Самойлова вырезала у себя на руке бритвой название любимой группы, я очень обрадовалась, и тут же нацарапала у себя бритвой на предплечье «Сережа». Так звали моего соседа по парте, и у него были голубые глаза. А у меня, как потом выяснилось, врожденная склонность именно к голубым глазам.
Все та же подружка снова меня поддержала, и мы с ней договорились, что будем любить братьев Самойловых. Я тогда не знала еще, как коварна моя подруга, и что она уже положила глаз на моего Сережу.
Потому что для отвода глаз она у себя на руке коварно вырезала бритвой имя «Леша». Мне уже тогда следовало понять, что «Лешу» вырезать гораздо проще и быстрее чем «Сережу», и что она не пойдет со мной до самого конца.
Надпись на руке, кстати, зажила быстро, но исчезать никак не хотела. Пришлось залить ее большим количеством йода, из-за чего на полруки получился сначала ожог, а потом некрасивое коричневое пятно. Один раз ко мне даже подошел в парке бывший зэк и с уважением сказал что да, именно так на зоне и сводят татуировки.
А вообще наш с подружкой досуг в то время был вполне себе невинен.
И пока наши сверстники пили пиво в подъездах и вступали в неупорядоченные половые связи друг с другом, мы катались на автобусах по району и продолжали сводить с ума подружкиного папу.
Он все также жил один, и все также находился в вялотекущем запое, и мы, особенно с наступлением холодов, любили зайти к нему, поужинать картофельным пюре, закрыться в комнате и слушать кассеты с «Агатой Кристи».
Каким-то образом нам пришло в голову ставить у него в квартире эксперименты над едой. Мы прятали котлеты за шкаф, чтобы посмотреть, что с ними станет через неделю. А также любили положить ему в тарелку с кашей замороженную креветку. Креветка грустно смотрела на папу из каши, и папа сначала долго пугался от неожиданности, а потом, ближе к середине зимы, привык.
После нового года его запой перешел в активную фазу, и мы, воспользовавшись этим, перетащили к его входной двери кучу елок с закрывшегося уже елочного базара, и украсили ими весь подъезд. К сожалению, мы не видели лица папы, когда он обнаружил елки.
Также как мы не видели его лица после побившей все рекорды нашей выходки. Выходка эта заключалась в том, что пока папа заснул как-то вечером кратким и тревожным сном алкоголика, мы из простыней и разных тряпок соорудили куклу в человеческий рост, нарядили ее в папин халат, и усадили за кухонный стол. После чего выкрутили в прихожей пробки и разбудили папу, полив его немного водой из шланга от стиральной машины.
Весь этот ебанутый юмор с протухшей едой и издевательством над взрослыми имел под собой прочную литературную основу.
Дело в том, что мы тогда, тоже не понятно с чего вдруг, увлеклись повестью «Карлсон, который живет на крыше» замечательной шведской писательницы Астрид Линдгрен. Повесть, хорошо известная всем с детства, заиграла для нас новыми красками и вдохновила на а) поход в театр на детский спектакль про Карлсона со Спартаком Мишулиным в главной роли. В театре мы сидели на последнем ряду во всем черном, в цепях и с перевернутыми крестами.
б) написания продолжения под названием «Карлсон и люди в черном», где главными героями были Карлсон, мы сами, группа Агата Кристи, Воланд и много-много симпатичных молодых людей, поклоняющихся дъяволу.
Короче, энергии, харизмы и жажды общения у меня тогда было в разы больше чем сейчас, и если бы нас вдруг выпустили со всей этой энергией в интернет, мы бы, наверное, прославились не меньше Валерии Лукьяновой.
Но интернета не было, общения тоже, в школе на меня только что пальцем уже не показывали, и даже родители начали догадываться, что я немного странная. В общем, тучи сгущались, и в следующий раз я вам расскажу про то, как я увлеклась группой Нирвана, и у меня на этой почве открылся талант к написанию стихов и предсмертных записок.
Ну и в качестве иллюстрации - моя настольная книга в 10-м классе, теперь наверное раритет.